Огр молча жевал свое мясо, осматриваясь по сторонам. За соседним столиком веселилась компания гномов. Что-то шумно обсуждали, смеялись. Выбросить бы их из окна! Посредине расположилась пара музыкантов. Один трогал струны лютни, второй откашливался, собираясь петь. В углу скучала одинокая эльфа. Одета была как последняя портовая шлюха, но, как Вемурафениб слыхал, такая сейчас мода. Вполне может быть, что остроухая - какая-нибудь принцесса или даже королева. И вовсе необязательно, что королева какого-нибудь борделя. Странное дело - мода. Когда-то наемники, живущие сегодняшним днем, ибо завтра в гроб, придумали оригинальную манеру одеваться. Казалось, что человек напялил на себя все, что имел из носильных вещей. А чтоб другим это было очевидней, сделал на некоторых предметах гардероба разрезы, чтоб исподнее просматривалось. Тьфу! Несколько лет это было воплощением безвкусица, аристократы морщили нос при виде таких красавцев. А потом один подхватил, второй поддержал. Сейчас и короли иные так одеваются. Ох уж эта глупость стадная.
Как видите, иногда огр был не так уж приземлен, как должен был бы быть. Он уже давно торчал в доках. Хлюпанье воды о причал Зелборафу порядком наскучило. Людоед даже стал подумывать о том, чтобы сменить род деятельности. Оптимально - что-нибудь поразнообразней тюков, которые надо таскать. Туда-сюда. Может, вышибалой устроиться? Великан еще раз обвел взглядом зал. Да, пожалуй, он без труда справился бы с любым из присутствующих. Может, даже с тремя-пятью персонами разом. Надо будет поговорить с хозяином. Потом как-нибудь. Эль и хорошая порция жирной пищи, а также усталость после дел праведных навеяли на Вемурафениба лень и апатичность.

Начало игры
Дверь таверны с тихим скрипом отворилось и на порог, сразу приковав к себе внимания бездельников и завсегдатых,  понурив безобразную голову и обняв себя за плечи лапами в тщетной попытке не то согреться, не то отгородится от мира,  шагнуло грязно-рыжее страховидло.  Страховидло разнообразило интерьер Веселого Менестреля своей мордой уже третий день кряду поэтому его приход не вызвала такой уж сильной реакции, однако, народ оживился.

- Ты смотри Клайд, точно как мы тебе говорили, опять образина приперлась. Сейчас снова сядет и будет весь вечер в окно таращится прямо до полуночи, як часы. Я тебе точно говорю братишка, чернокнижьем пахнет.

-Ну?
-Что ну?
- Псина же.
- Да какая псина, нос как у медведя.
- Гнулль это! Зуб даю, гнулль! Мне дед мой про них рассказывал.
- Да какой еще гнулль, псина рыжая и есть псина, хоть тут хоть в Дискордии.

-Пфе! Куда катится этот мир? С каких это пор в местах, где выпивают приличные люди стали обслуживать зверей?  Почему я честный трудяга уже и отдохнуть не могу по человечески не видя перед собой всяких засранных мохнорылых выродков?

- Гы! Свинутус! Смотри, вернулась! Давай, сегодня ты точно должен пригласить её на свидание, смотри другого шанса найти бабу, которую не стошнит от твоей хари может и не быть!

- Актерка это.
- Она?! Да ладно?
- Как есть актерка. Из балагана, помнишь десятого дня у нас тело нашли, так вот её тогда с остальными меднолобые загребли, а теперь видать выпустили и…

Эти и другие разговоры не звучали громко, но вились тактичным едва слышным шепотком,  ибо квадратные плечи и похожие на полешки запястья «псины» невольное внушали уважение и подразумевали право на личное пространство,… по крайней мере, пока «шутники» не наберутся в достаточном числе, чтобы осмелеть или достаточно не надерутся.  Но чуткие уши зверянки все равно улавливали большинство из них, она никак не реагировала, ей было все-равно. Минуло уже три дня с того момента как Бурбарыш обнаружила, что труппа бросила её, а она все еще не верила в случившееся.  Надо было что-то решать, срываться с места, бежать за съехавшими неделю как нарядными фургончиками, ведь их еще можно было догнать, главное только узнать направление, цирк это вам не рейд степняков он не может ехать быстро,  но в голове Буси просто не укладывалось случившиеся, она твердо знала, что папа-Элифас, мама-Вараша и остальные не могли ей бросить. А ну как побежит, а за ней уже идут? Они же разминутся! Так что вместо того чтобы встать и что-то делать уже три дня до шести вечера багбириха бесцельно шаталась по манежной площади высматривая родню а после возвращалась сюда сидела как оцепенелая вглядываясь в темноту в надежде узреть знакомое лицо  и думала-думала-думала… Войдя в холл менестреля она привычно ни на кого не глядя сделал пару шагов к столу у окна, а потом вдруг вздрогнула как от удара и во все глаза уставилась в дальний угол, там находилось нечто совсем не вписывающиеся в привычный облик закопченого зала таверны. Нечто трехметровое, человекообразное и бородатое, если быть точным.

Бурбарыш первый раз в жизни видела живого людоеда, как-то не принято у последних ходить по выступлениям второразрядных артистов, а артисты в свою очередь не горят желанием ездить по болотам и глухим чащобам, где  коротают свой век остатки древней расы. Так что первой её мыслью было «О боги, что это?! Какой же он большой и страшный!», второй «Как его только пустили в трактир к честным людям, а вдруг он кого съест?» а уже через секунду ей было невыразимо стыдно пред самой собой и неизвестным существом, за то, что она подумала о нем, точно так же как все эти глупые жестокосердные люди думали о ней, только за то, что он мог посмотреть на нее сверху-вниз. Потом пришло любопытство и желание узнать, откуда гигантский нелюдь взялся в городе, юный пылкий ум багбирихи быстро перебрал несколько вариантов вроде масштабного вторжения и культурного туризма и со свойственной максимализму ошибкой остановился не на самом логичном, но на самом благоприятном: конечно же, он не может быть ни кем иным, кроме как циркачом! Действительно чем еще заниматься такому бугаю? Наверное, он коней на сцене через себя кидает! И появился он не просто так, возможно Элифас послал его за ней, а возможно их цирк недавно остановился где-то тут, и это перст судьбы! Весь этот сумбурный лихорадочный и обильно сдобренный эмоциями вихрь мыслей, пронеся в голове Буси за те несколько секунд, что она стояла в дверях и неприлично таращилась на незнакомца, дальнейшие же умозаключения рыжей нелюди были не слышны даже ей самой из-за заходящегося сердца и стучащей в ушах кузнечными молотами крови.       
- Эй, Люси, красотка, я тут! Что ты так долго? Я вот столик занял и даже перекусил малость! Давай ко мне, мохнатые уши!
Ошарашенная зверянка рефлекторно втянула приоткрывшейся пастью воздух, глубоко и шумно, давая технически не грамотным посетителям Менестреля возможность по достоинству оценить звук работающего малого гномьего дренажного насоса. Но выдохе членораздельной фразы не получилось, только нечто похожее на неуверенное «фффыыы?».       
- Ой, ребята, ко мне тут дама пришла, идите поиграйте на улице. А то скоро мама домой позовет...
– До гоблинши не дошла хитрая стратегия великана, не поняла она и почему её кличут Люси, но самое главное она уловила – обращаются к ней! Не к кому-нибудь, а к ней! А это значит, её догадка верна! Словно во сне блудная дочь подземелий медленно двинулась вперед,  бесконечно счастливо и бесконечно глупо улыбаясь от уха до уха, забыв даже о правиле не разжимать губ, и демонстрируя всем страшные слюнявые клыки.
- Люси, ну же! Я тут!
- Бурбарыш ускорилась, по пути она своротила плечом одного из несостоявшихся игроков, не со зла и не чтобы подыграть чужаку, просто не заметила, а тот слишком замешкался, пытаясь уйти от гиганта сохранив лицо, вот и полетел на пол. После чего очень тихо прошипев что-то про блохастых отродий бездны вскочил и как мог быстро свинтил из корчмы. Охотница на крыс тяжело плюхнулась на стул перед предполагаемым коллегой и уставилась на него снизу-вверх, все с той же миной блаженного Единого. Она хотела немедленно накинуться на него с расспросами о семье и том как он нашел её, а так же почему собственно «Люси» но из пересохшей от волнения глотки вырвался только страстный словно бы вибрирующий от избытка чувств хрип. К ответам это её не приблизило ни на шаг, но зато зрители окончательно уверились в том, что видят «сгорающую от любви» нечисть и сейчас должно начаться самое интересное. Стремясь исправить досадную неприятность гоблинша не раздумывая схватила со стола кружку  Вемурафениба и опрокинула в пасть. И тут же согнулась вдвое отчаянно перхая и пуча глаза с навернувшимися слезами, а нечего чужое добро хватать без спросу, особенно если пить грог из великаньих кружек не умеешь.

- Хм. Спасибо, что помогла. Я бы их и так всех вместе в одну косу заплел. Но при всех не очень хочется поднимать бучу
- Ыххх! – вежливо и интеллигентно ответствовала мохноухая в промежутках между приступами кашля из согнутого положения. Огр не предпринял попыток похлопать незнакомку по спине и в общем то, для зверянки это было скорее благом чем худом,  но пауза несколько затянулась, так что великану оставалось созерцать вздрагивающие  саженные плечи да слушать «музыкальное сопровождение».   
- Я Вемурафениб. Можешь звать Зелбораф, если проще. – На эту информацию плечи ответили холодным молчанием. Наконец Буся выпрямилась и с шалым выражением морды преданно вперила в чужака огромные бледно зеленые очи с алыми как маки зрачками, очи были полны слез, именно такие моменты очень любят романтически настроенные менестрели, в основном правда слезы были спровоцированных рефлексом, но какая в сущности разница?
- Ты вообще говорить-то умеешь? И что ты за штука, помесь гоблина с медведем?
- Ты тут в первый раз? Я забредаю сюда где-то раз в неделю, но что-то тебя раньше не видел.
- Багбириха  отрицательно помотала безобразной башкой. Молчание затягивалось. И когда древний уже наверное окончательно решил, что перед ним сидит либо немой, либо бессловесная дурочка клыкастая пасть Бурбарыш с видимым трудом извергла  членораздельные звуки.
-Па-па - ми-ша. Ми-ша мо-нах. Черно-белый. Любил рис, лап-шу, кунг-фу и баб. Ма-ма  эльф, очень любила при-роду. –вообще обычно Бурбарыш не заикается, и даже совсем наоборот, языком чесать любит – хрен заткнешь, но сейчас гоблинша здорово выбита из колеи, если бы не стандартный вопрос о помеси с медведем, в ответ на который она автоматически выдала одну из стандартных шуток, возможно бедняжка бы еще долго сидела и лупала глазами на Вемурафениба тщетно силясь заговорить.
- Я Бурррр-ба-рррыш. Тыыыы из ка-ко-го ррр-ка?

- Что-то такое я и думал эти эльфы вечно плодят всякую гадость
Бурбарыш радостно закивала поддерживая логическую цепочку «эльфы порождают гадость», это полностью укладывалось в её  мировоззрение, хотя собственно радоваться было особо нечему, то что под «гадостью» понималась она сама зверянка привычно пропустила мимо ушей, будучи мишенью постоянных упражнений в остроумии зрителей циркачка со щенячьего возраста выучилась не обращать внимание на подобное.   
- А папа твоего миши, случаем, уткой не был?
-Кррррысой! –развила идею зверянка  ляпнув первое что пришло ей в голову, был такой недостаток, когда она не знала что сказать, то обычно говорила что думала, от чего часто страдала. 
-Маленькой грязной вонючей кррррысой, которрррая любила больших чистых жен-щин.
- Бурбарыш – багбириха заулыбалась еще шире и радостнее, да так, что стороннему наблюдателю показалось бы, что волосатая физия сейчас просто треснет надвое и вновь усиленно закивала.
-Рррррррада! Ррррррада тебя встрррррретить, дррррррруг!
- Чего? Рка? – потихоньку-полегоньку разговор клеился, и впечатлительная юница пусть и таращилась на великана как фея на паровой котел, и пребывала во власти страстей постепенно брала себя в лапы и её речь становилась… ну по крайней мере похожей на речь, а не на сдавленные хрипы пополам с рычанием. 
- Цирррр-ка. Из какого ты цирр-ка? Прррроездом? На постое? Перррррррманентно? – не смотря на свою полнейшую безграмотность Бурбарыш очень гордилась знанием нескольких ученых словечек, коих нахваталась за свою жизнь «души искусства», и еще больше тем, что некоторые она даже использует в правильной ситуации, не то чтобы это помогало её понимать, конечно.
-  Зна-ешь госпооооодина Элифаса? Ви-дел его недав-но? Это он послал тебя, да? Пррравда-пррравда? – в бездонных влажных глазах гоблинихи плескалась дикая, всеобъемлющая надежда
-Ты ведь его дрррруг? Кем те-бе еще быть!

- Это у крысы был сын медведь, а у медведя уже родилась ты???
– А у кррррыса папа тоже был ёльф! Кррруг повторяется! – радостно затрясла патлами рыжая врушка, в полную противоположность  обстоятельному последовательному в рассуждениях Зелборафу, молодая восторженная гоблиниха обладала живейшим воображением и пылким и широким хотя, увы, довольно поверхностным  мышлением.   Крыса была первым, что пришло в ее, не замутненную знаниями биологии и геннетики кудлатую головку, поэтому она, не мудрствуя лукаво выпалила это, но за словом пришли образы и сейчас она уже не просто трепалась, перед её внутренним взором уже выстраивалась стройная и четкая картина генеалогического древа.   
- Прррекрррасный эльфйиский рыцарь был обручен с прекррасной эльфийской дамой, они дррружили с детства и очень-очень сильно любили дррруг дррруга! – захлебываясь от восторга и глотая буквы, принялась излагать она новому другу  только что родившуюся «легенду»
- Но злая эльфийская ведьма сама положила глаз на доблестного ррррыцаря и обрррратила его невесту в мерррзкую урррродливую крысолюдку с голым ррррозовым хвостом, тощими лапками, волосатыми грудями и жирррным-жирррным брррюхом!  А потом еще и посадила в далекую-далекую башню,  а на ррыцаря наложило чаррры забвения, чтобы он никогда больше не вспомнил свою любовь!   И они стали жить с коварррной ведьмой как муж и жена. Но однажды ветеррррр донес эльфу отзвуки печальной песни его настоящей любви, чаррры спали, он все вспомнил! Он бррросил жуткой ведьме  в лицо жуткие-обидные слова, что для старшего народа страшнее смерти и ушел в дальней башне к своей возлюбленной! Увидев, что он идет, она попыталась выбррросится из окна лишь бы только милый не узрррел, как безобррразна она стала, но он поймал её! – в этом месте Бурбарыш протяжено всхлипнула, она уже едва не рыдала, переживая за никогда не существовавших героев так будто они действительно были её родней
-Пррредставляешь? Поймал!  Бездонные синие как океан эльфячьи очи посмотрели прямо в маленькие и тусклые непрестанно бегающие глазки-бусинки и… - тут гоблинша не выдержала и не в силах сдержать обуревающих её эмоций шумно высморкалась  - и он сказал ей «вот и ты любовь моя, как же долго я тебя искал! Мне не важно как ты выглядишь, главное, что там внутри под блохастой шкурой это все еще ты и я по-прежнему люблю тебя больше жизни! А ты, любишь ли ты меня как раньше?» -  зверянка смахнула навернувшиеся на глаза слезы и торопливо, пока не разревелась на публике закончила рассказ
- Она тоненько пропищала «да» и они жили долго и счастливо и умерррли в один день. И у них ррродился мой дедушка – кррыс. Он стал барррдом, ходил по миррру и пел песни о сущности крррасоты. Однажды в глухом лесу на их каррраван напала дикая демоническая беорррниха, всех человеков съела, а  с ним не знала что делать, она ведь была людоедка, а не крррысоедка, а потом взяла в плен. Живя в её берлоге, он осознал, что на самом деле она вовсе не безмозглое чудищие, а добрая и хорошая, просто её никто не понимает. И он начал разговаррривать с ней, петь ей свои балалды. Они полюбили друг друга, и он отучил её кушать человеков! Беорниха была раз в пять больше бедного маленького дедушки, но он все равно любил её крепко-крепко, ему всегда нравились большие сочные девушки.  А потом у них родились детки – четверо очаровательно черррно-белых мишек, все четверро стали монахами изучили таинственное кунг-фу и посвятили себя каждый своей стихии: огню, воде, земле и воздуху и пошли совершать подвиги по миру. Младший брат, мой папа, кстати, выбрал землю. И однажды во время своих подвигов он случайно спас от смерти эльфийскую деву - защитницу природы, а через год у них родилась я. Уфффф. – скороговоркой завершила без всякого сомнения эпическую повесть Бурбарыш и очень довольная собой уставилась на соседа, величаво и культурно почесываясь под рубашкой.   
- Уффф! Аж в горле пересохло! Та это… про что это я?  - она задумчиво наморщила скошенный лоб   
- А почему ты решила, что я из цирка?
-Ась? – увлекшись рассказом, скиталица как-то очень уж сильно унеслась разумом в далекие просторы, чтобы вернуться к реальности ей понадобилась некоторое время, и сжатая всмятку кружка в лапе огра. Поняв, что сказала что-то не то, и случайно обидела собеседника, акробатка заволновалось. Не столько из-за перспективы получить пудовым кулачищем вновь, сколько из-за самого факта печали нового друга. Циркачка потянулась через стол, мягко обхватила  сильными мозолистыми ладонями напряженные кулаки Зелборафа и искательно заглянула ему в глаза.       
- Ты такой большой, сильный и красивый. Ну, где тебе еще работать? Не в королевской гвардии же?  - и она насмешлифо фыркнула
- У тебя наверррное наград и трофеев видимо-невидимо, да? – чуть завистливо выдохнула она – Покажешь? А у меня всего-то одна ленточка за номер «Небесный Хряк» и больше ничего!
- Нет, никакого Элифаса я не знаю... Нет, знаю. На площади стоял цирк, я мимо ходил, вроде, это его был... Или Элиаса? Не помню.
- Да-да-да! – вновь усиленно задергался подбородок страхолюдины
- Это мой папа. – Она смущенно улыбнулась - Не тот, который медведь, а приемный.
– Я там работаю. Так что… - на разом погрустневшей морде липового потомка князей старшей крови разом словно проступила вся скорбь эльфийского народа
- получается он тебя не посылал, да? – тихим бесцветным голосом так не вяжущимся с её предыдущим то жизнерадостным то драматичным тоном еще раз переспросила багбириха.

Отредактировано Бурбарыш (Среда, 19 марта, 2014г. 18:46:21)

- Для эльфов, что ли? И что за слова? "Твоя мама - гном!" Это, что ли?
- А? Нет, что-то в роде «ты забыл лицо своего отца» или что-то еще  такое, мне как-то один странник - пищальщик рассказал, что нету для детей  звезд более страшного оскорбления. – рассеяно, отозвалась сказочница, подперев волосатую щеку ладонью и глядя в мутный огонек лампы мыслями она уже была далеко.
- Брехня. С первого и до последнего слова.
- Угу. - В другое время Бурбарыш бы возможно даже поспорила, и заступилась за честь столь прекрасной и чистой любовной истории, но сейчас лишь вяло кивнула, вместе с надеждой на то, что гиганта-силача послала родня пропал и её запал, она лишь в последний раз печально шмыгнула носом и ненадолго отвернулась к окну. 
- Но что ты из цирка я верю. Откуда еще может быть такое? По канату, наверное, ходишь?
- А как ты догадался? – с бледной тенью прежнего энтузиазма в голосе искренне восхитилась мудрости чужака акробатка
- И часто падаешь. Да все больше на голову.
- А вот и нет! Я тебе кто тюфяк с ушками?  Я хоррошо хожу,  и рредко падаю! – заговорила в гоблинше профессиональная гордость
- Ну, было конечно несколько ррраз, как же без этого как-то вообще месяц ходить не могла, думала, умру безногой, но вообще я очень ловкая и ос-мо-три-тельная! –  багбириха грозно поставила уши торчком и с вызовом посмотрел на исполина, посмевшего усомнится в её профпригодности к основному занятию, того, что это была поддевка она даже не поняла.
- В гвардию набирают по росту. А таких, как я, где столько набрать?
- Это да! -  с уважением солидно и важно покачала мордой мечтательница,  потом она подняла руку и медленно и плавно, чтобы собеседник не воспринял, как попытку ударить  измерила насколько он сидя возвышается над ней а, потом, не удержавшись и вовсе фамильярно похлопала по лысеющей макушке.
-  Ты ну прросто очень здорровый и кррасивый. – совершенно искренне уже в который раз восхитилась она, но на сей раз вслух,  а потом тоненько хихикнула как девочка.
- Мне ну… непрривычно смотрреть снизу-вверрх.  Это  странно. И даже немножко приятно. - призналась она, задумчиво шевеля ушами.
- И нет, друзья твои меня не посылали. Похоже, они сбежали. Может, бросили тебя, может, не смогли забрать
-Они не могли меня бррросить!– пылко вскинулась черноносая
- Никогда! Они меня любят! Что-то случилось, что-то страшное, я молю Бессмертного Барда, чтобы все были живы.   
- А ты, Бурбарыш, хоть что-нибудь делать можешь? Или только языком чесать? - девица (если к клыкасто-гривастой нечисти, конечно, применимо это слово) пренебрежительно сморщила широкое рыло и гордо расправила поникшие было плечи.
- Я Бурбарыш Невероятная, Дикая Охотница на Крыс, Рыжий Вихрь Алара, Заградский Зверь и принцесса подземья! Выполняю трюки любой сложности, пою как сирена, танцую как дриада, гну подковы, завязываю кочерги узлом, поднимаю ослика, ем сапоги, могу стоять на одной ножки час и не шелохнуться, предсказываю судьбу по ладошке, показываю фокусы с картами, охочусь, шью одежду, вышиваю – при этих словах она гордо выпятила грудь, чтобы бледнолицему лучше видны были уютно расположившиеся на выдающемся хозяйстве нашитые на рубаху собственноручно волостными пальцами васильки – а еще… еще… еще я плотничаю вот! Я очень талантливая! - некоторое время юница молча гордо и независимо пыхтела, задрав колючий подбородок, что по её мнению демонстрировало какая  она сильная и независимая женщина, и только потом спросила.
- А ты в чем силен, Вемурафениб?

Отредактировано Бурбарыш (Вторник, 6 мая, 2014г. 12:05:29)

Начало игры.
Обычно она не ходит по таким заведениям там, где светится на сцене.  Но сегодня был особенно противный день. Погода была холодной, а настроение паршивевшим. Во-первых: ей досталась роль дочери какой-то там замшелой бабы с булыжниками на шеи, а это  не главная роль. Хоть дочь мелькает весь спектакль и текста много, но это не главная роль. А всему виной мнение хозяина театра! Мол молода, нежна! Во-вторых: этот театр ей порядком надоел, хотелось разнообразия. Склоки, истерики, нытье и поклонники с вениками в руках. Под слово "веник" попадали любые цветы. Далее они шли в помойку, окно, одевались на голову, топтались ногами. Третье: пришлось ждать два часа, пока эта престарелая прима театра оторвет зад от кровати, и соизволит репетировать. Итог дня -  как обычно, злость и нелюбовь к людскому обществу бродили и рвались наружу. А еще она подумывала вонзить этой старой клыки в горло и все дела.
Лилит пронеслась по улицам быстрым шагом, облаченная в высокие сапоги и плотно застегнутый камзол. Чуть не сбила каких-то людей, один из которых усердно тер пятую точку. Они было хотели отловить наглую девицу и разъяснить кто такие и как она плохо поступила. Но дампир быстро свернула в ближайшую таверну, им же туда возвращаться не хотелось.
Открыла дверь чуть ли не с ноги. Видимо вымещая на ней всю злобу и выпуская пар. Та скрипнула в ответ на жестокое обращение, и с грохотом распахнулась, впуская в зал холодный воздух с улицы. Местный люд вздрогнул и обернулся, а она высоко задрав голову, вошла в теплое помещение. Растрепанные русые волосы торчали в разные стороны. Гномы, музыканты, люди и "прочие" таращились на нее. Стоило надеяться, что без грима и с таким вороньим гнездом на голове ее ни кто не узнает.
- Хозяин! – рявкнула Лилит на весь зал, как только дверь закрылась за ней. – Грогу мне и живее! Хватит ворон считать!- Хлопнула по карману камзола и монеты забренчали на свой лад, но монеты ли проверяла эта горластая особа с косой по пояс? Глаза вернулись к параметру «прочие».
«Цирк вернулся?» - подумалось Лилит, высокомерно смотря на огра и еще что-то похожее на медведя. – «Дрессировщик и питомец!» - Решительно зашагала к стойке. Бедные музыканты перестали бренчать и поникли, кажется способность Лилит переорать всех и вся принесла им лишь огорчение, осознание собственно несостоятельности и бог весь знает еще что.

Отредактировано Лилит Мартес (Пятница, 21 марта, 2014г. 07:54:17)

Мирная беседа двух вполне милых чудовищ была прервана весьма грубым образом.
- Хозяин! – пискнуло что-то в дверях таверны. – Грогу мне и живее! Хватит ворон считать!
То есть, конечно, существо должно было полагать, что произведенный им звук является ревом или воплем. Но на взгляд великана это было заявление о себе, произнесенное довольно тоненьким голоском. Что поделать, масштабы огров в людей весьма разнятся. Глаза Вемурафениба и Лилит встретились, и они конечно полюбили... Прошу прощения, зарапортовался. Итак, Зелбораф окинул взглядом вошедшую женщину. Он даже пропустил мимо ушей пояснения Бурабыша по поводу детей, звезд и мужиков в юбках.
- Тебе говорили, что ты похож на олифанта? - эти слова вывели великана из задумчивости.
- На что? - вообще-то огр уже зарекся спрашивать что-нибудь у этой мохнатой болтушки, но тут не сдержался.
- Куда с ходулями то лезешь, сучий потрох!
- Какие же это ходули? - степенно поправил подавальщицу Вемурафениб.
- Это лапищи.
- А кто тебя знает, вдруг ты великий трубач или певец? Грудь вон ого-го, воздуха, наверное, бочка влезает! - не унималась багбир. Зелбораф с удивлением посмотрел на нее.
- Действительно, дыхалка, что кузнечный мех. Но никогда не играл ни на чем, - он помедлил.
- А трудно это, играть на трубе? Или петь? Ты умеешь?
Как и Бурабыш, людоед понятия не имел, как состряпать свой собственный цирк. Но виду решил не подавать.
- Ну-у-у... - деловито протянул он.
- Нужна будет телега, чтоб скарб перевозить и ночевать в поле. Лошадь. Лучше штук пять. Я слышал, на них можно делать разные штуки. Еще, не знаю, что тебе нужно будет для выступления? Я бы... Мне бы... Мне нужна пара бревен. И узкогорлый кувшин. А еще факел, - снова пауза.
- И она, - массивный палец без стеснения ткнул в Мартес.
- В цирке всегда должна быть красотка, - пояснил великан багбиру.
- Ее и пилой пилить и на сцену выпускать, если укротитель облажался и его кролики загрызли. Нужна, в общем. А на тебя, Бурбарыш людишки не клюнут, - он беспомощно развел руками. Затем поднялся и просто подошел к дампиру.
- Здравствуй, - огрская дипломатия, в бо-о-ой!!!
- Мы тут народ собираем для цирка. Пойдешь с нами?

Отредактировано Вемурафениб (Воскресенье, 23 марта, 2014г. 14:11:31)