Хорошо ли это было или плохо, правильно или неправильно, - не ей судить. Да и вообще, какая разница к чему приведёт этот бой? Это ведь всего лишь очередная шахматная партия, длинною в чьи-то погубленные жизни. Один пиратский барон против другого, в обстоятельствах, когда гибнут пешки, и в которых не устоит даже ферзь, где уже не поможет никакая рокировка. Но знали бы невольные герои, что именно сейчас, начиная эту войну, они не сами переставляют фигуры. Кто-то умело привязал к их рукам шёлковые нити, проткнув запястья насквозь, и теперь аккуратно дёргал за кровавые верёвочки.

Девушка лишь молча кивнула, не спрашивая больше ни о чём и, махнув алхимику на прощанье рукой, направилась вниз. Бой уже давно кончился, когда она покинула одну из кают, находившуюся на галеоне, где провела около часа, ожидая тишины. Матросы, сражавшиеся за какую-то непонятную идею не были ей больше интересны. На этот раз её ждал улов покрупнее. Бесшумной тенью скользнула в кладовые помещения. Она знала, что там находится один из тех, кто был ей нужен. Раненый, но ещё способный сражаться, как выяснилось чуть позднее. Он услышал её лишь тогда, когда демонесса с лёгким лязгом вынула двуручный меч из ножен за спиной. Он даже не был удивлён, казалось. Обычный человек, да, возможно хороший моряк, отважный мореплаватель, поплатившийся за свою любовь к авантюрам.
- Что ты здесь делаешь? Убирайся, здесь не место для посторонних.
В ответ лишь лёгкая полуулыбка и немигающий взгляд лазурных глаз, в чистой глубине которых отсветами одинокого фонаря, освещавшего помещение, скакали бесята. Шаг, ещё один. Кажется, этого совершенно незнакомого ей человека нервировала ситуация. На меч, выставленный в её сторону она обратила не больше внимания, чем на винную бочку, стоявшую на её пути. Легко разрубила дерево, толкнув бочонок вперёд. Багровая жидкость разлилась под ногами моряка, смешиваясь с его собственной кровью, когда демонесса, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, позволила увидеть себя в истинном обличье.
- У меня одна просьба... Раз уж ты всё равно направляешься в те края, передавай привет Хаккару, - двуручный меч вошёл точно под рёбра, нанося рану, увы, несовместимую с жизнью.

Люцифера стояла перед последней каютой, за дверью которой находился последний человек в её мрачном списке. С тяжёлого клинка, который она держала в руке, по центральной ложбинке для оттока крови всё ещё струилась алая жидкость, капая на деревянный пол. Если бы меч был живым существом, он бы непременно отблагодарил свою хозяйку за столь сытную трапезу. Давно она так не поила его людской кровью. Испачканная кровью рука опустилась на дверную ручку. Как и следовало ожидать, дверь не поддалась. Демонесса устало улыбнулась, привалившись плечом к дверному косяку. Её чуткий слух улавливал испуганное дыханье и бешено трепещущее сердце жертвы. Девушка, молодая, совсем ещё юная, но уже дерзкая и яростная в своём желании быть непокорной отцу. Люцифия успела кое-что узнать о ней прежде, чем дошла сюда. Это было даже странно - видеть дочку губернатора одного из небольших морских городов-портов якшающейся с пиратами. Ламина - папина дочка, папина гордость, папино счастье - сбежала из дома следом за своей любовью, молодым морским волком, который, впрочем, довольно скоро оставил её, убежав к другой. Кто знает, каким ветром её занесло на это судно, но, водя дружбу, или почти дружбу, с помощником капитана, она знала слишком много. Гораздо больше, чем те, кто уже успел поплатиться за своё любопытство. Наверное, малышка чувствовала угрозу от стоящей за дверью демонессы, потому что наотрез отказывалась открывать дверь. В конце концов Люцифера никогда не отличалась спокойным темпераментом, а потому уговоры достаточно скоро ей надоели. Двуручный меч легко перерубил дерево, раскалывая дверь на щепки. Толкнув одну из них ногой, Люц скользнула в образовавшийся проём, почти сразу узрев темноволосую красавицу. Да, очаровательна. Как женщина, Люцифия могла по достоинству оценить её мордашку. Но ведь она сюда пришла не за этим.
ДЕмонесса присела, пропуская пущенную в неё тяжёлую книгу над головой. Книга ударилась о дверь с глухим стуком, а демонесса неодобрительно покачала головой.
- Книги хранят ключи к тайным знаниям, негоже так обращаться с литературой.
Снова пришлось уворачиваться, на этот раз вбок, спасаясь от охотничьего ножика. На всегда приветливом лице демона теперь не было даже улыбки, - она устала. Ей пришлось изрядно побегать по галеону, да и к тому же, она не котят топила, а почти каждый раз сталкивалась с умеющими держать в руках оружие людьми. И теперь ей уже попросту было наплевать на всё и всех. Ударом ноги выбила из рук красавицы саблю и, приблизившись, наотмашь ударила её по лицу, прекращая истеричные вопли, от которых и без того гудящая голова Люцифии превращалась в адскую кузницу, казалось, что по вискам кто-то с методичной точностью бьёт отбойным молотком.
- Прошу, отпустите меня. Я уеду, далеко-далеко, я всё забуду, я никому ничего не скажу...
Слова превращались в неразборчивый лепет, и демонесса гневно расправила крылья, с интересом заглядывая в расширившееся от ужаса зрачки Ламины. Да, не каждый день тебя пытается убить отродье хаоса. Демонесса почти ласково провела по шее стоявшей на коленях девушки остриём меча. В груди всколыхнулось что-то жалостливое. Рука убийцы нерешительно замерла.
Я клянусь... всячески защищать жизнь и здоровье Дориана Гроуза... его семьи... а также успех его дела. Собственные слова прозвучали в голове ясно и непоколебимо. Она не имела права на жалость.
- В следующей жизни мы обязательно встретимся. И тогда ты убьёшь меня.
Меч рассёк воздух. Люцифера почувствовала, как острое лезвие рассекает мягкие мышцы, проливая невинную кровь. Одно движение, один удар в сонную артерию. И всё кончено. Демонесса ещё стояла некоторое время, тчоно застыв в каком-то усталом помутнении разума, а после, тяжело ступая и волоча за собой клинок по полу, направилась прочь.

Люцифера сидела на берегу, оттирая с рук въевшуюся кровь, промывая узкую, но длинную, рассекающую её шею, не защищённую костюмом, ранку. Было не больно. Она вообще ничего не чувствовала, кроме смертельной усталось и какого-то грязного ощущения, точно бы по уши извалялась в чём-то липком и противном. Застиралась, как старая просаленная рубашка, и никакому морю было не смыть это неприятное ощущение. В конце концов не было даже желания об этом думать, девушка отложила все мысли "на потом".
Уже сидя на виверне, она, выслушав учёного и устало уткнувшись носом ему в плечо, спросила:
- А сейчас мы куда?

Ещё одно задание. Демонесса надеялась получить хотя бы несколько часов отдыха, чтобы дать уставшему телу возможность восстановить свои силы. Но, с другой стороны, так было даже лучше. Она не хотела занимать себя размышлениями, и даже если ей удастся уснуть - тяжёлое липкое покрывало забытья не принесёт отдыха. Поэтому Люцифера покорно направилась следом за алхимиком, не сразу сообразив, куда он её ведёт. Раньше она никогда не была в его каюте, это было своеобразным табу, которое ни к чему было нарушать.
Нерешительно вошла внутрь помещения, устроившись на краю дивана и, щурясь от бившего в комнату солнца, бегло оглядело пространство. Обилие мягкой мебели создавало какой-то странный, почти домашний уют, но ни мирная обстановка, ни бокал вина в руках не могли заставить её расслабиться. Она интуитивно чувствовала какой-то подвох, хотя старалась списать это ощущение на обычное плохое настроение.
- Немного. Но было в какой-то степени даже весело, - со слабой улыбкой ответила демонесса, делая маленький глоток. Тонкий аромат и чуть сладковатый вкус делали этот напиток действительно изумительным. Девушка, положив руку на подлокотник, едва заметно покачивала бокал, смотря на искрящуюся жидкость, а после перевела выжидательный взгляд на учёного. Он ведь не просто так позвал её сюда. И действительно, собственные ощущения не подвели демона и в этот раз. Уже открыла рот, чтобы остановить речь мужчины, но в последний момент передумала. Меньше всего ей сейчас хотелось участвовать в серьёзной беседе, когда она и так пребывала не в лучшем расположении духа.
Бокал в руке с лёгким щелчком лопнул, брызнув на пол мельчайшими осколками, когда Люцифия с нечеловеческой силой сжала сосуд в руке. И это было единственным проявлением нахлынувшего на неё гнева, сама же она осталась неподвижна,  разглядывая стену взором, далёким от дружелюбного. Молчала, по прежнему не шелохнувшись. Сколько вот так вот прошло времени, она не знала. Минута? Пять? Десять?
- Мда... - демонесса вздохнула, устало проводя рукой по светлым волосам. Слов у неё почему-то не было, равно как и мыслей. Только какое-то странное ощущение, точно бы ей залепили пощёчину. Все эти месяцы, которые она провела здесь, всё, через что прошла, порою ломая себя, делалось, возможно, из желания найти перемены в собственной жизни, или ещё из-за чего-нибудь, но точно не ради того, чтобы ждать подобной беседы. Злость уступила место какой-то детской растерянности. Что сказать, как отреагировать?
- Знаешь... Вся беда в том, что я и сама не знаю, что мне нравится, а что нет, - наконец ответила Люцифера, голос которой дрогнул, и она поспешила умолкнуть, подбирая слова и стараясь собрать в кучу расползающиеся мысли. - Но если бы я действительно хотела уйти... я бы давно это сделала, - тихо, едва слышно продолжила она, борясь с желанием выбежать из каюты прямо сейчас, ничего не объясняя и бежать, бежать, бежать. Чтобы сбилось дыхание, чтобы зажгло в груди, чтобы сердце билось так, как будто делает это в последний раз, чтобы не оставить сил даже на размышления. Но она давно уже не была пятнадцатилетним подростком, которому дозволено убегать от проблем. Убежишь один раз - будешь убегать всю жизнь. Она всё ещё помнила, чему её учили. Просто, чтобы быть рядом... В который уже раз она вспоминала свои же собственные слова. Когда-нибудь обязательно наступит момент, когда собственное "я" съест её изнутри, и тогда эта простая фраза уже не будет иметь никакого значения. Тогда всё будет снова, как двадцать лет назад. Кровь, чужие агонии, и ледяной осколок вместо души. Когда-нибудь она устанет прятаться от собственной природы. Когда-нибудь.
- Тссс... Твой голос, мои уши - плохая комбинация, - улыбнулась демонесса, пресекая этот тяжёлый разговор. Он или убьёт её или позволит остаться. Сейчас другие варианты для неё были попросту невозможны.

Как хорошо, что не нужно было больше ничего объяснять. Казалось, что этот разговор забрал куда больше сил, чем все события, предшествовавшие ему. У неё всё равно бы не нашлось достаточно слов, чтобы высказать то, что лежало на душе. И духу бы тоже сказать всё это у неё не хватило. Она прекрасно понимала что там, откуда она родом, её бы не приняли вот такой, какой она была сейчас. Даже мысли, бродившие в её голове и то считались слабостью. И в какой-то степени это было правдой. У того, кто несёт за собой погибель всему живому не должно быть слабых мест, не должно быть чувствительных струн души, на которые можно было бы надавить. Убийство должно стать чем-то привычным и устоявшимся, как дыхание. Во многом для неё так и было, но она не хотела. Не хотела возвращаться к той жизни, не хотела видеть, как надрывается в крике мать, проклиная убийцу своего ребёнка. Её воспоминания навсегда останутся с ней, от этого было не убежать, так же, как и невозможно было перекроить собственную судьбу, начав её с чистого листа. Да и если бы она могла, разве смогла бы жить в мире и покое? Нет, не смогла. Тогда почему сейчас ей было так тоскливо?
Смотрела на мужчину, скользя лазурным взглядом по чертам его лица, и молчала. Он не должен был этого узнать, так же как и никто никогда не знал. Она обязана была, пересилив себя, скрыть это, оставив лишь приветливую маску, холодную и понятную - маску чудовища. Но сегодня этого сделать не получилось. Наверное, выйдя из каюты, она сможет заставить себя спрятать грусть под вуалью приветливой девочки, от которой никто и никогда не ждал ничего хорошего. А вечером опять будет слушать занимательные истории кого-нибудь из команды корабля, и никто не узнает о том, что здесь и сейчас она дала слабину, открыв человеку то, что старалась скрыть даже от самой себя.
- Я верю, - почти прошептала демонесса, чувствуя, как по её щеке скатывается одинокая слезинка, впервые за много, очень много лет. Кем бы он ни был, какое бы зло в себе не скрывал, но именно сейчас он был единственным, кому она верила. - Я пойду, - пробормотала девушка, понимая, что если она останется, то вконец разрыдается. И кто сказал, что слезы - наихудший выплеск эмоций?

Удивлённо подняла на него глаза, точно готовая в любой момент вспыхнуть от возмущения. Но что-то остановило её. Быть может его голос - тихий и непривычно мягкий, а может прикосновение к щеке, от которого она вздрогнула. Нет, ей нужно было уйти. Она боялась оставаться с ним дольше, боялась не совладать с собой, боялась его. Это был странный, неосознанный страх перед человеком, действия которого она никогда не могла предугадать, который, возможно, имел над ней гораздо большую власть, чем казалось самой демонессе. Но ни сил, ни особого желания сопротивляться у неё не было.
Лишь когда ноги коснулись пола, Люцифера смогла понять, куда её принёс алхимик. Устало облокотившись о стену, следила за его манипуляциями, поражаясь окружающей её обстановке, которая больше напоминала сладкий сон или сказку, но никак не суровую реальность. Не сразу смогла заставить себя поднять смущённый взгляд на мужчину. Может виной её сегодняшней растерянности и обилию эмоций был именно их разговор, заставивший всколыхнуть то, чего сама демонесса предпочитала не касаться, а может актриса внутри неё решила взять выходной, предоставив девушке самой разбираться со всеми своими чувствами, который, подчиняясь настроению, менялись слишком часто, чтобы она могла найти в себе ту гармонию, которой так не хватало.
- Ты волшебник? - улыбнулась в ответ Люцифия, делая нерешительный шаг вперёд. Растерянный взгляд девушки был недоверчив и одновременно мягок, точно она каждую секунду ожидала того, что проснётся, и необыкновенная сказка развеется, оставив после себя лишь воспоминания и грустное сожаление. Рука скользнула за спину, развязывая шнуровку, точно принимая это заманчивое приглашение. Сладкий цветочный запах дурманил, не позволяя сомневаться в своих действиях. Юбка скользнула на пол, а спустя мгновение там же оказалась и кофта. Вскоре из одежды на ней осталось только тонкое кольцо обруча, который обхватывал её руку чуть повыше запястья. Тот самый браслет - символ её клятвы, который она не снимала никогда.
- Сходить с ума нужно постепенно, а ты заставляешь меня это делать в одну секунду, - как будто бы осуждающе прошептала Люцифера, проводя рукой по его плечу. Бежать было уже поздно, и от него, и от себя. От себя особенно.

Опустилась в воду, на доли секунд ощутив почти животный страх, через который переступила с трудом. И когда уже она отделается от этой боязни воды? Никогда, наверное. Но успокоила себя тем, что едва ли, если бы он желал отделаться от неё, выбрал бы столь изысканный способ медленной смерти, как освещённая жрицами вода. Ей даже стало стыдно за такие мысли. Хорошо, что он не умел их читать.
Кожу приятно покалывало от множества пузырьков, горячая вода заставляла расслабиться, позволяя смыть с души грязный налёт лжи и обмана, во многом предназначенных для самой себя. Мыслям нужен был покой точно так же, как телу необходимо было расслабиться. Руки скользили по влажной коже, смывая чужую кровь и пыль. Она понимала, что с этого момента многое изменится. Изменится её отношение ко многим вещам, понятиям, которые раньше считались святыми истинами. В конце концов она ушла от устоев своей расы ещё тогда, когда надела браслет. Когда подчинилась человеку. Она должна была умереть, но не допустить этого, именно так её воспитал отец.
Люцифера, задержав дыхание, нырнула под воду. Сердце отсчитывало секунды гулкими ударами, отдающимися в ушах, стало не хватать воздуха. И лишь когда грудь сдавило спазмом от нехватки кислорода, девушка вынырнула на поверхность, убирая с лица пряди волос.
Тревога медленно куда-то уходила, растворяясь вместе с лопающимися пузырьками. Демонесса вздохнула. Она лишь одного не понимала - зачем всё это нужно было алхимику. Она только сейчас вспомнила о его присутствии. Набрав в руки горсть пены вместе с пузырьками, дунула в его сторону, улыбаясь. Конечно, пена не долетела, а жаль. Она осторожно поднялась по ступеням, боясь поскользнуться на скользкой от воды поверхности.
- Спасибо, - коротко поблагодарила она, не говоря о том, как сильно изменилось её душевное состояние теперь. Действительно стало легче. Но надолго ли? Ровно на столько, на сколько у неё хватит сил жить в равновесии с собой.

В каюте перекованного царила гнетущая тишина. Уже даже шорох от перелистывания книги не доносился, и карандаш не скребся по бумаге. Дезмонт внимательно изучал одну-единственную страницу, которая могла бы продвинуть его ещё сильнее в его исследованиях. Голова мужчины едва ли не разрывалась от мыслей... и от боли из-за бессонных ночей. Веки были настолько тяжелы, будто тоже были железными протезами. Ощущения были невыносимы. Буквы постепенно слипались в сплошную нечитаемую строку. В голове помутнело, веки захлопнулись. Раздался глухой стук металла и к голове Дезмонта поступила резкая боль в правом виске...
***
Молодой юноша лежал в помещении, где стоял плотный запах спирта и каких-то перекисей. Из угла в угол ходила женщина в белом халате. Она перебирала склянки на полке, будто-бы что-то искала.
-Проснулся? - вопрос прозвучал как будто упрек. Будто-бы женщина хотела, чтобы этого не случилось. - Когда-ж этих бестолочей научат реагенты правильно подбирать...
Дезмонт хотел-было привстать, но почувствовал какую-то странность - ноги будто-бы и не было, но что-то тяжелое и, вероятно, металлическое, сковывало движение юного талантливого алхимика, которого сломил всего-лишь несчастный случай на производстве.
-Тебе ещё очень повезло, малыш. У тебя ещё осколки стекла в области сердца вынимали. - целительница подсела к Дезмонту на кушетку. - Знал бы ты, везучий сукин сын, как это сложно - вынимать мелкую хренотень в районе жизненно важных органов.
Женщина будто гнобила паренька за предоставленную работу.
-Послушайте, я понимаю, насколько это тяжелая работа...
-...да ни Хаккара ты не понимаешь. - прервала его "спасительница".
-*непродолжительное молчание* Хорошо... Я благодарен вам за своё спасение, но это ВАША РАБОТА, ДЬЯВОЛ ВАС ВОЗЬМИ! Что вы взъелись-то на меня!?
Женщина-медик приблизилась в упор к лицу Дезмонта, смотря ему прямо в глаза.
-Да потому-что так или иначе моя работа пойдет псу под хвост. Ты всё равно умрешь. И для тебя вообще будет подвиг, если ты сможешь дожить до пятидесяти. А с тем, как ты уже ртутью гробишь себе почки - целительница похлопала Дезмонта по боку и продолжила - это маловероятно.
***
Перекованный проснулся на полу. Судя по всему он упал, из-за чего и почувствовал, как ему ударило в висок. Боль постепенно уходила, но вдруг проступила легкая резь в сердце. Вспомнив слова той целительницы, что жить ему осталось не долго, Дезмонт даже немного испугался... Но разум вернулся к нему - алхимия поможет не только загубить, но и продлить жизнь. Вот только обстоятельства делали всё сложнее... Необходимо было что-то придумать, для начала хотябы что-нибудь поделать со своей хромотой...

- Удачи, - сонно пробормотала девушка, сквозь полуприкрытые глаза наблюдая, как алхимик, переодевшись, выходит из комнаты. И ещё долго потом смотрела на затворившуюся дверь, мыслями пребывая далеко отсюда. Ей о многом предстояло подумать, но теперь всё воспринималось куда легче, нежели накануне вечером. Для собственного состояния находилось лишь одно определение - нервный срыв. Но поддержка со стороны учёного и собственная сила быстро залатали ненужную прореху, взяв случайный цвет ниток. И теперь на чёрном полотне её сущности белыми нитками отмечалась символическая граница, раз и навсегда заставившая её пересмотреть свои взгляды на эту странную, но такую прекрасную жизнь.
Сна больше не было и демонесса, довольствуясь умиротворяющим спокойствием, которого ей в последнее время так не хватало, любовалось рассветными лучами солнца, легко проникающими в помещение. Сейчас было самое время решить для себя то, над чем у неё никогда не хватало сил даже поразмыслить. О том, как долго ещё она останется здесь, на борту Левиафана. Она всегда так рьяно защищала собственную свободу, так резко отрицательно относилась к тем, кто пытался на неё посягнуть, будь то собственные родители или альтанарская стража, так боролась за возможность быть вольной птицей в этом мире... Быть той самой кошкой, которая гуляет сама по себе. Но не могла представить себя далеко отсюда, в одиночестве. Не потому ли она всегда так любила придорожные таверны, где, сидя за каким-нибудь отдалённым столиком, с удовольствием слушала гомон местных завсегдатаев, с любопытством разглядывала пришедших путников и не чувствовала себя слишком уж одиноко, потому что рядом были люди, эльфы, гномы... Она любила шумные городские праздники, на которых всегда собиралось множество народу, где была толкучка и гомон от множества голосов. Только сейчас Люцифера поняла, что таким образом она, хотя бы частично, но не была в одиночестве. И тем не менее эта цена была ничтожной для собственной свободы. Демонесса уходила отовсюду: из собственного дома, от постоянной работы, от одинаковой местности. Но отсюда она уйти не могла, по крайней мере сейчас. Может именно то, что алхимик не держал её насильно, не препятствовал уйти и привязывало её к нему лучше любого колдовства. Рано или поздно она всё равно уйдёт отсюда, просто потому, что не в её правилах оставаться на одном месте слишком долго, просто потому, что ей вдруг покажется тесным это пространство и захочется, как и раньше, вдыхать пыль ночных дорог на бесконечном пути собственной жизни. Но теперь Люцифера была точно уверена, что даже находясь на другом конце света она бросит всё и всех, если только он позовёт её.

Перевернулась на бок, пряча лицо в подушке, и едва слышно рассмеялась. Собственная ностальгия и мысли показались ей лишними. Всему своё время, она была уверена в этом. Встала, потягиваясь и щуря глаза от яркого солнца. Стала неспешно одеваться, обнаружив свои вещи на стуле, видимо, заботливо принесённые учёным накануне вечером. Люцифера знала, что выйдя из каюты она никому не позволит узнать о той перемене, что произошла в ней.

---> "Галарон".

Отредактировано Люцифера (Вторник, 21 июня, 2011г. 18:03:09)