[NIC]Yuè Xiǎolóng[/NIC][STA]Стремление воды пронзает каменную твердь.[/STA][AVA]https://i.gyazo.com/7b5db09e108a07bc8086756d45263c9e.png[/AVA]
Хозяина лачуги странница приветствовала по−восточному, молча, но уже опускаясь на предложенное место едва заметно склонила голову набок, выражая таким образом нотку своего недовольства: видясь с Захарием она рисковала запятнать их с Сорасами дружеские узы. Как же тоскливо ей было в этот миг! Ошибиться − не иметь этого разговора... Сколь невыразимо легче стало бы просить прощения, сгорая со стыда!
Но время вспять, увы, не воротить.
— «Рискуя показаться неучтивой, буду с Вами откровенна,» — высказалась Шидзумэ−но−Ками, — «Ваше предложение очень затруднительно. Позвольте объясниться,» — чуть слышно вздохнув дальневосточная странница смежила веки и очертила жилище старца ладонью, — «Чужие имена Вам, чай, не в новость,» — промолвив это, она распахнула глаза и встретилась с Захарием взглядом.
— «В этом отношении моё содействие потребно Вам как рыбке зонтик, не правда ли?»
— «Значит, дело не в этом. Сегодняшних гостей Вы прогнали нарочно и знали − коли уж я появлюсь, то сделаю это тайно. Если же речь о жизни и смерти, это порождает самое малое три возможности,» — воительница выставила указательный палец, — «Первая − недруг из Вашего былого. Только едва ли б Вы посмели − использовать для подобного Амиру, так ведь?»
К указательному пальцу присоединился безымянный:
— «Вторая − недруг этот мой или супруга Амиры. Тут уж я не стала бы рисковать, и Вам это ясно как день, а другое Вы использовали чтобы устроить эту беседу. Очень уж это хлопотно, согласитесь?» — тут странница сомкнула пальцы в кулак, — «Наконец − недруг Амиры: вполне конкретное лицо, или же семья − подчас решения вопросов родонаследования бывают... до чрезвычайного неделикатными.»
— «Впрочем, о последнем судить рано.»
Кому−то её умозрения несомненно показались бы праздными, а то и горделивыми − видят Небеса, то было их право! Слова же свои дальневосточная странница взвешивала подобно тому как двигают камни в вэйци − истинным стремлением их было «перекрыть дыхание» уклончивости Захария: Шидзумэ−но−Ками считала, что вопрос чьей−либо жизни и смерти всё же заслуживает каких−никаких объяснений.
Из сомкнутого кулака она явила старику открытую длань.
— «Разумеется, я могу ошибаться. Но чтобы проникнуть в караван Вы готовы принести чувства Амиры в жертву, а о помощи после стольких трудов просите именно меня. Вы убеждены, что у меня имеется решение, пусть мы и виделись лицом к лицу лишь только единожды этим самым днём. Потому как в ином разе оно должно быть у Вас и для меня. Вы ставите меня в трудное положение, понимаете?»
— «Потому не вините меня за дерзость!»
Так ответствовав, неуловимым движением странница явила взору два предмета − в одной её руке оказалась медаль, в другой − шкатулка. И если шкатулка выглядела вполне заурядно, то таких медалей на всём свете было всего три, и только одна из них принадлежала женщине − Вестнице Кроваворукого Бога, Демону Врат Боли, Золотому Копью Эл'лемириона. Едва ли хитрый старик этого не знал!
«Я себя разоблачила и теперь пути назад нет ни у кого из нас, старый лис. Такое уносят только в могилу.»
— «В шкатулке имеющееся у меня решение. Пускай небезупречное, отдать его Вам, или нет; ответить мне взаимностью, или нет − сейчас это зависит от Вас. Я должна извиниться − не так Вы, поди, нашу беседу себе представляли. Но и поступить иначе − только потому что Вы близки Амире, − я не могу. Слишком много секретов, понимаете? Так ради чьих жизни и смерти я должна Вам помочь?»
Странница была смертельно откровенна. Как и подобает самураю.
