Ранее...

Эскадра из трёх кораблей под боевыми вымпелами Эллендиара шла на юг вдоль восточного побережья. Тот факт, что империя тёмных эльфов не вела на тот момент войну ни с одним из государств Энирина, отнюдь не добавлял спокойствия ни тем, с кем она могла встретиться на морских путях, ни обитателям побережья: боевые корабли императорского флота (а наравне с ними - обладатели каперского патента) запросто могли и в мирное время напасть на любого, с кем у империи не было соглашений. Впрочем, с выбором цели командующий маленькой флотилии не спешил. Миновав Архейнскую бухту на почтительном отдалении, шедшие до того крутым бакштагом корабли увалились под ветер, приблизившись к побережью в районе Ориса. Впрочем, и его эллендиарцы намеревались оставить в стороне.

Намерениям собственнолично командующего своей эскадрой арматора не дал сбыться налетевший под вечер шторм. Непостоянная, как большинство женщин, Ташир сменила благосклонность на гнев внезапно и стремительно. Ветер стал порывистым, а затем и вовсе зашел слева, быстро усиливаясь. Эскадра взяла круче к ветру в попытке вновь удалиться от берега, но тот продолжал крепчать, временами резко меняя направление. Несмотря на отчаянные попытки сопротивляться стихии, дрейф неуклонно увеличивался. Надвинувшиеся из-за горизонта налитые непроглядной чернотой кучевые облака обложили небо, заставив день угаснуть раньше времени, и вскоре разродились ливнем навстречу устремлявшимся вверх грозным валам волн.

Гнев Ташир был страшен! Отвернувшаяся от пиратов богиня вынудила их сначала убрать паруса, потом и вовсе срубить мачты. Море ревело, заглушая команды, крики и молитвы, рушило тонны воды на палубу флагманского брига, силясь смыть с неё всё, что не было закреплено, включая экипаж. Видимость упала настолько, что с квартердека даже носа собственного корабля видно не было, что уж говорить о местонахождении остальных. О том, насколько близко корабль находится от берега, судить было невозможно, но очевидно, что расстояние до него неуклонно сокращалось. Команде отданного на произвол стихии корабля оставалось лишь надеяться, что он успел достаточно продвинуться на юг, туда, где береговая линия поворачивала на юго-запад, давая шанс окончить путь не на рифах, а в бухте Стириона.

Сейчас.

Если конец лета в Хасте и отличался чем-то от его середины, Шемихад особой разницы не заметил. Солнце жарило всё так же немилосердно. Зверски хотелось пить. О том, что есть хотелось и вовсе круглосуточно, даже сразу после скудной подачки, которую кто-то не иначе как по недоразумению считал ужином, лучше было вообще не думать. На этом фоне даже мысли о том, что путь через пустыню скорее всего закончится для него на арене, уже не казались такими уж неприятными. Всю свою жизнь он боялся попасть туда, где погибла когда-то его мать, теперь же арена воспринималась скорее как место, где хотя бы кормят нормально: гладиатору нужны силы, чтобы достойно представлять своего хозяина в бою. Однако путь закончился, а арены пока не наблюдалось. Зато наблюдался шумный рынок в центре одного из пустынных городов - Олханы.

- Ты! На колени! - рявкнул на общем (ну надо же, грамотный!) один из надсмотрщиков на Шема, осматривающего торговую площадь с края помоста, на котором без особого порядка располагались рабы.

Шемихад глянул снисходительно на заметно уступающего ему в росте и ширине плеч человека. Качнулся с пятки на носок, словно размышляя, стоит ли подчиниться. Но приказ всё же выполнил до того, как облечённый властью шанки начал закипать и надумал оную власть продемонстрировать. Вряд ли он станет по любому поводу пускать в ход плётку, которую сжимает в руках - ему платят не за то, чтобы портил экзотический товар, - но проверять на собственной шкуре, какой повод короткоухий сочтёт достаточным, Шем не хотел. Он не любил боль. Потерпеть мог, конечно, но какой в этом смысл, если ударить в ответ он всё равно не сможет? Сбежать - тем более. Цепей на нём не было, вот только печать подчинения держала лучше любых цепей. И пусть сейчас она не обязывала выполнять прихоти надсмотрщиков, шайя очень не хотел, чтобы хозяин этой лавочки приказал ему нечто подобное.

Эльф замер в коленопреклонённой позе, склонив голову. За время пути по пустыне длинные серебристые волосы тёмного превратились в бесцветную паклю, к светлым на фоне тёмно-серой кожи боевым шрамам добавились отметины от кнута. Всю его одежду составляли штаны, махрящиеся ниже колен неопрятной бахромой. И при этом шайя всё равно выглядел внушительно. Вероятно, виной тому были перекатывающие под кожей в ответ на любое движение бугры мышц, которым даже посредственное питание последних месяцев не нанесло особого урона. Или взгляд, в котором не было ни капли покорности, поднятый от помоста, как только надсмотрщик отвернулся.

С одной стороны, то, что больше не нужно никуда идти, было хорошо. С другой, лишённый необходимости хоть что-то делать Шемихад довольно быстро заскучал. Не найдя иного занятия, эльф принялся разглядывать снующих по рынку людей, гадая, кто они, и какие потребности привели их сюда. Наибольший интерес вызывали самки. Было их здесь не так уж много, и в большинстве своём они скрывали тела и лица от любопытных взглядов. Что отнюдь не заставило Шема потерять к ним интерес: наоборот, он принялся гадать, что скрывают под собой их одежды и накидки. Не то чтобы он всерьёз хотел познакомиться поближе с одной из них, но разглядывал так, будто это их выставили тут на его обозрение, а вовсе не наоборот. Благо, высота помоста позволяла смотреть на прохожих сверху вниз даже из такой позы.

Отредактировано Шемихад (Вторник, 28 мая, 2024г. 07:42:39)

Неумолимое солнце ползло к зениту, и даже безумцы-шанки, зачем-то решившие жить в этой хаккаровой печке, в большинстве своём попрятались в тень. У выставленных на продажу рабов такой возможности не было, пока на рынке оставался хоть один потенциальный покупатель. Ну разве что предназначенные для утех знатных господ самочки с самого утра расселись под навесом, но и их к этому времени сморила жара. Остальные же, навеса не удостоившиеся, рисковали обзавестись солнечными ожогами. А некоторые уже обзавелись, из тех, у кого кожа посветлее. Но и темнокожему эльфу приходилось несладко, несмотря на презентованные надсмотрщиками пару глотков воды, от которых пить захотелось только сильнее. Тело затекло от длительного пребывания в одной позе, перед глазами, то ли от жары, то ли от слишком яркого света, плавали цветные пятна. Всё труднее давалось отвлечься от собственного плачевного состояния, тем более что объектов для отвлечения становилось всё меньше.

И всё же они были. Две закутанные с ног до головы самки вступили на площадь в сопровождении охраны. Шем не успел ещё научиться различать по примерно одинаковой с виду одежде пустынников знатность её носителей, но сразу решил, что главная из них - та, что с явным равнодушием игнорирует словесные излияния второй, видимо, служанки или доверенной рабыни. Трое охранников держались на некотором отдалении от девушек. Выглядели они достаточно внимательными, вот только случись что неожиданное - могут ведь и не успеть... Решив так, Шемихад вновь переключил внимание на ту, что он счёл главной в этой маленькой процессии. Скрывающая лицо полупрозрачная вуаль, позволяющая увидеть лишь глаза, оставляла лишь догадываться о внешности и возрасте человечки, но Шему почему-то подумалось, что она молода. И, вероятно, красива по здешним меркам - он не слишком-то жаловал темнокожих, хотя сам таковым являлся. Видимо, одна из самок кого-то из местной знати, избалованная и заносчивая, решил шайя.

А потом самка заметила его изучающий взгляд. Все до неё тут же отворачивались и спешили дальше, она же глянула в ответ с вызовом и что-то сказала одному из надсмотрщиков. Повелительный жест и тон только подтвердили соображения тёмного, при том, что сказанной ей фразы он не понял. Ну и чего она хочет? Будет требовать, чтобы его наказали за непочтительность? Губ эльфа коснулась чуть заметная усмешка: он был уверен, что надсмотрщики не станут портить товар из-за капризов какой-то девчонки. Ну разве что она окажется самкой правителя города, в чём он сильно сомневался: в таком случае ей приличествовал бы более серьёзный эскорт.

Вскоре Шем понял, что ошибся: человеческая самка не собиралась требовать его наказать. Даже не понимая, о чём говорят эти короткоухие, эльф сумел уяснить, что его нынешний владелец расхваливает ей свой товар. А когда он потребовал подойти, стало очевидно, что задумала человечка. Коварная, как все они, самка нашла способ отомстить ему за мнимое унижение - гораздо большим унижением. Шайя не верил, что девушка его купит. Но это ведь не помешает ей ощупать "товар" со всех сторон и залезть везде, где ей захочется, при создании видимости торга! Придётся терпеть и не подавать вида, что ему что-то не нравится - может, тогда ей быстрее надоест. Ну не демонстрировать же ей хаккарову печать в действии?

Ранее...

Надеждам эллендиарцев суждено было сбыться лишь наполовину. В том смысле, что неуправляемый бриг всё же миновал рифы. Вот только от мыса, прикрывающего от восточных ветров бухту Стириона, тянулась под водой длинная балка. В хорошую погоду моряки и не заметили бы её на таком удалении от берега, но сейчас волны менялись на глазах, подчиняясь изменениям подводного рельефа. Всё выше вздымались грозные валы, всё круче наклонялись их гребни, пока не стало очевидно, что в какой-то момент провалившийся в очередную расселину корабль попросту разобьётся о дно, которое мели́ они своим основанием.

- Всем спасаться по способности! - перекрыл рёв бури глубокий бас капитана, продолжавшего удерживать бесполезный в такой ситуации колдершто́к. А впрочем, что ещё ему оставалось? Могучий воин, капер Его Величества Императора-Скорпиона, владеющий тремя бригами арма́тор - он оказался бессилен против разбушевавшейся стихии, и пытался теперь сохранить хоть какую-то видимость достоинства, удержать хотя бы мизерный контроль над ситуацией. Но ему оставалось лишь молить Вулкхора сохранить жизни его команды - и его собственную - дабы они были отданы позже в бою во славу Его.

Сам он, конечно же, собирался приложить все свои силы, чтобы выжить. Ведь не для того Вулкхор даровал ему волю к жизни, чтобы он покорно погиб вместе со своим умирающим флагманом, не наделённым иной волей, помимо воли своего капитана. Корабль уже сделал, что мог. Команда тоже уже делала для своего спасения, что могла, в большинстве своём посыпавшись за борт. Очередь за ним. Без всяких сожалений, как не испытывал он их ранее, отдавая приказ рубить мачты, шайя расстегнул и уронил на палубу оружейный пояс, сбросил сапоги и, выпустив, наконец, из рук рычаг колдершто́ка, побежал к правому борту по кренящейся под ногами палубе, на ходу стягивая напитавшийся влагой жилет. Перемахнув через фальшборт, он замер на секунду, дожидаясь нужного наклона корабля, что даст ему возможность войти в воду как можно дальше от борта, оттолкнулся и рыбкой ушел в воду. Он не спешил выныривать, стремясь оставить гибнущий корабль как можно дальше за спиной и не дать при этом волне обрушиться вместе с ним вниз. Ему не жаль было одежды и оружия. Он найдёт себе другое, если выживет.

Сейчас...

- Минуту, госпожа, позову хозяина, - надсмотрщик, к которому обращалась Амира, почтительно склонил голову, а потом почти бегом направился к окружающим торговую площадь строениям. По всей видимости, офис хозяина "лавки" с живым товаром располагался именно там, в благословенной тени, которой был лишен его товар. Ждать долго не пришлось, надсмотрщик вскоре вернулся, сопровождая высокого жилистого мужчину с цепким взглядом тёмных глаз, которым он не преминул обвести Амиру и её сопровождение.

- О госпожа, рад приветствовать тебя! - вполне искренне поздоровался торговец, сочтя девушку платёжеспособной. - Вижу, ты знаешь толк в бойцах. Этот экземпляр - лучшее, что есть на сегодня в продаже не только у меня, но и во всей Олхане. Он станет чёрной жемчужиной любой коллекции! - надсмотрщик явно оповестил хозяина об объекте интереса потенциальной покупательницы. - Эллендиарский пират со столетиями боевого опыта. Сильный, быстрый, свирепый - и при этом послушный воле своего господина. Наложенная на него печать подчинения не туманит разум и не влияет на боевые качества. Ручаюсь, он очень быстро окупит себя на арене, - и позвал, переходя c аль-шанкры на общий: - Эй, темноухий, иди сюда.

Эльф поднял голову. За то время, пока хозяин живого товара презентовал его покупательнице, тёмный не то что не проявил никаких признаков интереса к происходящему, даже не пошевелился ни разу. Впрочем, эллендиарец скорее всего не понимал местного языка. А вот общий, похоже, понимал - и отреагировал на зов. Неизвестно, как обстояли у него дела с послушанием, но он не слишком торопился выполнить приказ, к тому же смотрел не на хозяина, а на его собеседницу. Ярко-синие глаза недобро сощурились, губы тронула чуть заметная презрительная усмешка. А потом он прыгнул прямо из того положения, в котором пребывал явно не один час, будто и не было вынужденной неподвижности и палящего солнца. Плавное и в то же время стремительное движение началось с касания края помоста кончиками пальцев и завершилось мягким приземлением босыми ступнями на плавящиеся от полуденного жара камни площади. Словно не замечая этого жара, он сделал несколько неторопливых шагов и замер, с показным равнодушием глядя поверх голов продавца и покупательницы. Вблизи темнокожий эльф выглядел ещё внушительнее, Амире пришлось бы откровенно задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо, на котором не отражалось теперь никаких эмоций. Разве что губы временами чуть заметно подрагивали, словно пытались помимо воли хозяина сложиться всё в ту же презрительную гримасу.

А продавец уже снова разливался соловьём, расхваливая свой товар. Не преминул отметить, как сложно захватить живьём тёмных эльфов, готовых скорее умереть во имя своего кровавого бога, чем сдаться в плен. Похвалил боевые качества пиратов-шайя. Расписал физическую форму вот этого отдельно взятого, которую в общем-то невооруженным глазом было видно. И под финал обрадовал покупательницу, что она может получить это сокровище всего за полсотни золотых. Всего! Несусветная сумма. Амире явно предстояло поискать недостатки в предлагаемом товаре, чтобы сбить цену до хоть сколько-то адекватной. Её папенька вряд ли мог позволить себе такие расходы на капризы дочери даже при всей любви к ней. Благо, торговаться предстояло не на превратившейся к обеду в филиал огненного плана площади: исчерпавший первый запал красноречия торговец пригласил девушку на чашку кафы в свой офис, приказав равнодушному с виду эльфу следовать за ними.

Отредактировано Шемихад (Вторник, 13 августа, 2024г. 19:15:19)

- Думаю, таких найдётся немало, о госпожа, - в тон ей ответил продавец, отпивая глоток из своей чашки. - Именно потому, что он - непредсказуемое и опасное чудовище. Главное помнить, что такие как он нуждаются в некоторой свободе манёвра, слишком жесткие ограничения их губят. Но при этом они не воспринимают заботу, только силу, - явный намёк на широкий жест покупательницы. - Впрочем, что-то мне подсказывает, что силы в тебе, о госпожа, достаточно, чтобы удержать тёмного в узде. В знак доброй воли и в надежде на дальнейшее сотрудничество я мог бы уступить его за сорок семь золотых.

Шанки вдумчиво торговались. Цена за длинноухое "чудовище" постепенно ползла к золотой середине. Предмет торга расположился у стены на почтительном расстоянии от них и пил воду с видимым наслаждением, будто никакое сколь угодно хорошее вино не шло с ней в сравнение. Будто для него сейчас помимо этой чаши с водой вообще ничего не существует. Хотя поначалу, кажется, отнёсся к ней настороженно... Давно расправившиеся со своими порциями хуррас пристально наблюдали за ним и заметно напряглись, когда он допил наконец воду и проявил к ним некое подобие интереса. И всё же атмосфера оставалась мирной, пока не оказалось, что непредсказуемый тут не только шайя.

- Скорость реакции у эльфов просто потрясающая, - вещал торговец, уступивший к этому времени десяток монет. - А уж тёмных и вовсе невозможно застать врасплох. Я хотел было предложить тебе, госпожа, выставить против него кого-то из твоих людей, но подумал, что они могут пострадать, если я разрешу ему драться в полную силу, а без того настоящего боя мы не увидим. И у меня появилась интересная идея. С другим рабом я бы на такой эксперимент не решился, но этого видел в деле и уверен в нём.

И прежде, чем кто-нибудь успел понять, что происходит, торговец живым товаром молниеносно выхватил висящий на поясе нож и, чуть привстав, метнул его в эльфа. Реакция у того и впрямь оказалась молниеносной. Он, только что больше интересовавшийся телохранителями покупательницы, чем ей самой, мгновенно сместился с того места, куда должно было попасть летящее в него оружие, но звона стали о камни стены не последовало. Секунду спустя все поняли, почему: нож обнаружился в руках у шайя. Критически осмотрев лезвие, он, вопреки ожиданиям, нашел клинку мирное применение, принявшись подрезать им ногти.

- Хм. Думал, он просто увернётся, - прокомментировал торговец, не спеша отбирать оружие у "опасного и непредсказуемого", всецело поглощённого своим занятием. - На чём мы остановились? Ах, да. Я думаю, тридцать девять золотых будут вполне справедливой ценой за этот прекрасный экземпляр.

* * *

Она собирается его купить. Действительно собирается, а не заигрывает с торговцем в попытке получить иллюзию власти над его товаром. В какой-то момент это стало для Шема так же очевидно, как и тот факт, что живой товар девчонка покупает нечасто, а то и вовсе впервые. Она не из тех, кто выставляет бойцов на арену, такие вещи богатый жизненный опыт пирата позволял определить на раз, хотя и исходил с другой стороны прилавка. Для него это означало, что вскоре он станет собственностью взбалмошной девчонки, способной позволить себе покупку экзотической и весьма недешевой живой игрушки. Стоит ли говорить, что ничего хорошего Шемихад от неё не ждал? Фантазия охотно подсказывала тёмному, что может сделать самка с самцом, не имеющим возможности её остановить. Оставалось надеяться лишь на то, что у человечки она - фантазия - не настолько богатая.

И как, интересно, воспринимать её идею напоить раба наравне со своими спутниками? То, что она уже считает эльфа своим, арею ясно, и вряд ли найдётся адекватный способ заставить её передумать. Шем задумчиво покрутил в ладонях принесённую ему служанкой пиалу, любуясь играющими на поверхности воды бликами. Очевидно, ему вода нужнее, чем головорезам девчонки. Пытается купить раба не только у торговца, но и у него самого? Но зачем? И готов ли он продаться за пару глотков воды? Шем горько усмехнулся и коснулся живительной жидкости губами: отказываться от столь щедрого дара он в любом случае не собирался, но и обещать что-то в ответ - тоже. Вода была чистой, прохладной и казалась удивительно вкусной, не чета той тёплой мути, которой поили рабов. Эльф неторопливо смаковал этот лучший в мире напиток, пытаясь растянуть удовольствие, и думал о том, как, оказывается, мало ему нужно для счастья. Такими темпами он за миску похлёбки согласится ей ноги целовать. Добровольно, без воздействия печати.

При мыслях о еде желудок свело болезненной судорогой, самым неприятным образом подтверждая соображения тёмного. Телу было плевать на его желания и остатки гордости, оно требовало энергии на поддержание немалой мышечной массы. Проще говоря - жратвы. С поцелуями он, конечно, погорячился, а вот убить кого-нибудь ради еды был вполне готов. Хотя прямо сейчас это вряд ли понадобится. А вот сразиться с кем-нибудь демонстрации ради наверняка придётся. Шемихад на месте торговца предложил бы тренировочный бой с кем-то из телохранителей девчонки, а то и со всеми тремя - в зависимости от того, какую цену тот заломил. Шем подозревал, что немаленькую... Допив остатки воды, он водрузил пиалу на стоящий у стены неподалёку стул. Повёл плечами. Оценивающе глянул на заметно напрягшихся бойцов-шанки...

Нож полетел в него без предупреждения. Нужно быть до Хаккара уверенным в способностях цели, чтобы решиться на такое... если не пытаешься её убить, конечно. Вот торговец спокойно разговаривает с покупательницей, а в следующую секунду привстаёт, одновременно с тем выхватывая оружие из ножен, и отправляет его в короткий путь до предмета торга. И тот реагирует на голых инстинктах, без участия разума: тело само поворачивается всем корпусом, одновременно с этим уходя с траектории снаряда. Короткий рывок - продолжение движения. Пальцы смыкаются на рукояти летящего оружия. Шемихад с интересом осматривает лезвие ножа, пытаясь успокоить дыхание, прислушиваясь к тянущей боли в не успевших разогреться мышцах. И принимается приводить в порядок обломанные ногти, найдя лезвие достаточно острым для этого. Демонстрация, похоже, удалась, хотелось ему того или нет. Вот только сердце почему-то всё никак не желает успокаиваться, гулко бьётся в грудной клетке, глуша окружающие звуки.

* * *

- Не волнуйся, о госпожа, ты в полной безопасности, - успокоил продавец то ли Амиру, то ли её сопровождение, заметно нервничающее от присутствия вооруженного тёмного эльфа и от осознания, что хуррас не успели бы её защитить, будь у торговца желание причинить вред. - От ушастого не стоит ждать неприятностей. По крайней мере, до настройки на тебя его печати. Тогда мои запреты перестанут действовать, и неприкосновенной для него останешься только ты. Сможешь удержать его от глупостей?

Они сторговались на тридцати четырёх золотых, которые подписанный обеими сторонами договор обязывал выплатить в течение недели. Продавец отобрал у эльфа нож и приказал ему опуститься на колени. Настройка печати оказалась небольшим ритуалом, явно болезненным для его объекта: эльф сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, и дышал сквозь стиснутые зубы, а когда поднимался на ноги - сам, без приказа - его ощутимо повело. Остановившийся на новой хозяйке взгляд был мутным и потерянным, сейчас ему явно было не до глупостей.

Она улыбалась, Тьма побери эту самку! Будь её вуаль непрозрачной, Шем всё равно понял бы это по глазам. А то, как внимательно она смотрела на него во время настройки печати, и вовсе чувствовал не глядя, каждой клеточкой обнажённой кожи. А потом она протянула руку - и как же непросто было удержать себя на месте, не попытаться увернуться от прикосновения этой изящной кисти, которой было теперь позволено решительно всё. Слишком свежи были воспоминания о боли, и продолжения отчаянно не хотелось, но он сумел убедить себя потерпеть ещё немножко. Смириться с тем, что сейчас эти пальцы цепко ухватят за волосы и... этого не произошло. Она. Его. Погладила! Как какую-то ручную зверушку. При продавце, которому он уже не принадлежал. При телохранителях, которых он превосходил на голову - во всех смыслах. При девчонке-рабыне, что чуть раньше принесла ему воду. Шему указали его место настолько унизительно, насколько это вообще возможно было сделать, не требуя целовать хозяйке ноги. Но самым отвратительным было то, что ему - понравилось! От прикосновения самки по спине побежали мурашки, лёгкие заполнил исходящий от неё аромат. Шайя мог бы поклясться, что почувствовал тепло её тела сквозь все эти тряпки, в которые она была укутана. Определённо, у него слишком долго не было самки. Хорошо, он сейчас не в том состоянии, чтобы возбудиться, иначе это было бы полным фиаско.

Пока Шем пытался вернуть на лицо хотя бы видимость равнодушия, самка отстранилась, сказала что-то продавцу - поблагодарила за сделку, судя по тону - а потом впервые заговорила со своей покупкой. Приказывать она умела... Возможно, Шем ошибся, и опыт рабовладения у неё всё же есть. Главная задача, ну да. Интересно, какие у её рабов второстепенные задачи? Впрочем, нет, не интересно. Но хочет он того или нет - скоро узнает. Тёмный сдержанно кивнул, подтверждая, что услышал и понял приказ. Возможно, ему полагалось что-то ответить, но он так и не решил, что именно. Впрочем, приказ следовать и защищать не казался таким уж сложным несмотря даже на отсутствие оружия. Отберёт у нападающих, если что... Если не будут стрелять из арбалетов с крыши, уж очень они тут удобные для засады. Поймать болты он сможет разве что собственным телом, фокус с ножом при таком раскладе повторить не получится.

Незаметно для себя Шем втянулся в поставленную задачу. Шёл в паре шагов позади самки и чуть правее, дабы не блокировать себе ведущую руку. Цепко осматривал ответвляющиеся от главной улицы переулки, лепящиеся к домам лесенки и кромки плоских крыш. Присматривал краем глаза за стайкой мелких человеков, но старался не демонстрировать им своего внимания: потом не отвяжешься. Дети любой расы отличались жестокостью и полным отсутствием чувства самосохранения и могли быть намного опаснее взрослых. Раскалённые камни мостовой не слишком беспокоили огрубевшие ступни, привыкшие к невыносимому жару за время перехода через пустыню. А потом они добрались до места назначения, и Шем осознал, что кому бы ни принадлежала эта самка, она и впрямь может позволить себе многое. Вулкхор знает, во что обходится содержание сада в городе посреди пустыни, но уж точно подороже какого-то раба, сколь угодно элитного.

На камнях дорожки лежала тень от листвы, и наконец-то можно было вздохнуть с облегчением, ступая по ним. Даже воздух здесь казался не таким горячим, как за воротами, к тому же оформление двора и сада заслуживало внимания даже на взыскательный эльфийский вкус. Фонтан во дворе манил обещанием прохлады, но Шемихад заставил себя не задерживать на нём взгляд. "Золотая клетка", - усмехнулся он про себя. Шем не сочувствовал той, что возвращалась сюда добровольно, и по-прежнему не ждал от неё ничего хорошего, но появление возможности хоть на что-то влиять настроило его на деловой лад, помогло перестать накручивать себя на ровном месте. Он всегда предпочитал решать проблемы по мере их поступления, не тяготясь неизвестностью впереди, и беспокоила его по большому счёту лишь невозможность повлиять на ситуацию. Стоило задуматься о поисках соответствующих возможностей вместо того, чтобы переживать о недоступном.

Внутри поместья хозяйка, судя по всему, чувствовала себя в безопасности, так как отпустила от себя и охрану, и его, поручив заботам служанки. Шем снова сдержанно поклонился, пряча ухмылку, вызванную запретом буянить и спорить. Служанка, похоже, гораздо лучше своей госпожи понимала, что тёмному не понадобится ни то, ни другое, чтобы свернуть ей шею, и вряд ли она сумеет воспользоваться его подчинённым положением. Впрочем, Шем не собирался с ней ссориться. Пользующаяся доверием хозяйки, ориентирующаяся в ситуации и способная говорить на общем, к тому же превосходящая его статусом, самка могла оказаться весьма полезной. По сути, уже была, приведя его туда, где можно смыть, наконец, въевшуюся в кожу грязь вместе со своими и чужими запахами. Шем для разнообразия даже не стал подозревать за ней и приказавшей это хозяйкой какие-то скрытые подтексты: сам понимал, что в столь неприглядном виде влияет на репутацию знатной человечки не лучшим образом. Но первое, что он сделал, как только девушка скрылась за дверью - зачерпнул воду ладонью и припал к ней губами. Вода оказалась тёплой и не такой вкусной, как у работорговца, зато её было сколько угодно. К собственному удивлению Шема, угодно оказалось не так уж много, так что вскоре он стянул с себя штаны и забрался в играющую бликами купель. Глубоко вдохнул и погрузился в воду с головой, пробудив воспоминание о морской стихии, дикой и необузданной.

Ранее...

Волны сомкнулись над головой. Наверху бесновалась стихия, но уже двумя-тремя метрами глубже океан мерно баюкал в своих объятьях того, кто рискнул им довериться. Ах, если бы можно было не выныривать, остаться в относительно спокойной глубине! Но капитан капера не обладал ни жабрами, ни позволяющей дышать под водой магией, ни даже способностью дельфинов задерживать дыхание на десяток минут, так что возвращаться на поверхность ему пришлось достаточно быстро.

Буря превратила морскую поверхность в кипящий котёл, сводящий к минимуму шансы на выживание. Здесь терялись понятия воды и воздуха, верха и низа. Волны накрывали с головой, стремились вновь утащить на глубину, не давая вдохнуть. Потом, спустя вечность отчаянной борьбы, откуда-то появилось что-то твёрдое, едва не приложившее тёмного по затылку. Он вцепился в это что-то, оказавшееся немаленьким обломком доски, и уже не отпускал, мысленно вознеся благодарность Вулкхору и погибшему кораблю, предоставившим ему хоть какое-то средство в борьбе за жизнь.

И всё же этого было явно недостаточно. Минута за минутой отчаянно цеплялся он за жизнь, а буря смеялась над ним, пила остатки сил, пыталась отобрать спасительную "соломинку". И вот, когда даже она выдохлась, а бывший эльфийский капитан уже готов был потерять сознание от усталости и позволить морским глубинам забрать его к себе, ему показалось, что волны снова меняются. На какой-то момент он едва не предался отчаянию, подумав, что волны вновь вынесли его к злополучной балке, но потом он увидел в успевшем сгуститься ночном мраке полосу, более тёмную, чем качающие его волны. Земля! Выпустив ставшую его спасением доску, он из последних сил поплыл к берегу.

Прибой был ещё высок, обессиленного эльфа ударило о гальку, потянуло обратно на глубину, с головой накрыло волной. Ничего уже не видя и практически ничего не чувствуя, он до судорог вцепился в камни под собой руками и ногами и всё же не дал волне увлечь себя обратно. Переждав, пока она отступит, он на четвереньках, ломая ногти, пополз вперёд, туда, где ждала его суша. А потом ему снова пришлось пережидать волну, цепляясь за камни. И снова. И вот наконец он добрался до того места, куда уже не доставал прибой. Эльф закашлялся, по-прежнему стоя на четвереньках, исторг на влажные камни горько-солёную воду, которой изрядно успел наглотаться, и завалился набок, потеряв сознание ещё до того, как растянулся на жёстком галечном ложе.

Сейчас...

Воспоминание вызвало не пережитое отчаяние перед лицом неминуемой смерти во власти бездушной стихии, но удовлетворение победой, одержанной в борьбе с оной за свою жизнь, и вынырнул шайя в состоянии полного умиротворения. Не зная, сколько времени у него в запасе, он не стал тратить его зря. Найдя с третьей попытки пузырёк с моющим средством, не пахнущим цветами, принялся приводить себя в порядок. В завершение процесса он отстирал штаны и натянул на себя влажную ткань, едва не расползшуюся под пальцами от этого действа. К возвращению служанки он сидел на бортике купели, вода в которой была теперь далеко не такой чистой, как в момент его появления, и пытался привести в порядок спутанную шевелюру гребнем, забытым здесь кем-то из слуг.

- Я тебя не съем, не дёргайся так, - отреагировал шайя на Руфию, с опаской заглянувшую в купальню. Голос его звучал низко и хрипловато из-за долгого молчания, у него был заметный акцент, глотающий гласные звуки и растягивающий шипящие, но в целом на общем он говорил вполне прилично. - Вообще стараюсь не есть тех, кто меня кормит, - добавил он, заметив в руках девушки тарелку с похлёбкой. Чуть заметно дрогнули уголки губ, обозначив улыбку. Но подниматься на ноги эльф не стал, ожидая, когда самка сама решится подойти или поставит куда-нибудь тарелку - не хотел её лишний раз пугать. А то разольёт ещё столь желанную похлёбку... И завладев, наконец, тарелкой, он смог удержать себя от того, чтобы наброситься на еду так, будто его полгода не кормили, хотя с его точки зрения подобное утверждение было бы близко к истине.

- Божественно, - удовлетворённо выдохнул серокожий гигант, расправившись с едой и насухо вытерев тарелку кусочком хлеба. И, после заметной паузы, выдающей нечастое использование слова: - Благодарю. И ещё больше буду благодарен, если расскажешь, что угрожает госпоже. От кого или чего я должен её защитить?

Он всё-таки поднялся на ноги и теперь критически осматривал принесённую Руфией одежду. Пожалуй, ширина плеч и рост бывшего её владельца вполне соответствовали Шемовым габаритам, к качеству он тоже не имел претензий: на капере одевался примерно наравне с остальной командой, но... Попытавшись сунуть руку в рукав, шайя сразу понял, что если рубаха на него и налезет - будет стеснять движения. Решение этой проблемы выглядело достаточно очевидным: затрещав по швам, рубаха потеряла рукава, после чего всё же была надета, демонстрируя всем желающим литые мышцы темноэльфийских рук и кожу под незатянутой шнуровкой ворота, а заодно причудливую вязь узора на предплечье, символизирующего незавидный статус. Шаровары оказались впору. Прежде, чем сменить на них успевшие подсохнуть на нём поношенные штаны, он повернулся к самке спиной - не самый вежливый, но единственный доступный ему сейчас способ хоть как-то обозначить дистанцию. Не то чтобы Шем её стеснялся, но чувствовал неуместность попытки сближения с ней сверх необходимого.

Отредактировано Шемихад (Среда, 4 сентября, 2024г. 00:06:25)

Дверь открылась в самый неподходящий момент. Шем сразу понял, кто это: не по шагам - не научился ещё их узнавать, - по отсутствию охов с той стороны. Застань эту картину кто-то из слуг, наверняка как-то выразил бы своё впечатление по поводу увиденного, она же просто смотрела. Переживать о том, что не переоделся раньше, было уже поздновато, так что тёмный невозмутимо натянул шаровары, застегнул пуговицы, лишь после этого обернулся... и замер, разглядывая вошедшую девушку во все глаза. Без той бесформенной хламиды, что носила на улице, она оказалась действительно красива. Крой платья выгодно подчёркивал фигуру, украшения были подобраны со вкусом, длине волос многие эльфийки позавидовали бы. В чертах лица чувствовалась порода, и даже смуглая кожа не портила впечатление.

А ещё самка была не в духе, это было заметно по тону голоса и резковатым движениям. Предположить причину такого настроения было не сложно: по всей видимости, объяснение с отцом по поводу непредвиденных расходов прошло не вполне гладко. Даже "добрые и справедливые" способны сорвать эмоции на их причине, особенно если та не может ответить взаимностью. Можно было попробовать изобразить покорность и подобострастие, но Шему почему-то казалось, что с человечкой это не сработает, а то и вовсе вызовет обратный эффект. Если её можно спровоцировать неподобающим для раба поведением, он уже в любом случае сделал это, пока беззастенчиво её разглядывал.

- Вижу, у вас всё хорошо. Поладили? Ну и славно, - сказано было так, будто её это чем-то не устраивает. Странно. Разве она сама не приказала следовать указаниям своей служанки? Пойди пойми этих самок... - А теперь давай познакомимся, - предложила она, устраиваясь у окна так, что лицо оказалось в тени, делая затруднительным чтение по нему эмоций. - Как твоё имя, раб?

Как будто он нуждался в напоминаниях! Досада наверняка успела отразиться на лице до того, как Шем сумел нацепить на него маску невозмутимости. Имя... Едва ли не единственное, что у него осталось своего. Называть его этой девчонке совершенно не хотелось. Эльф машинально коснулся кончиками пальцев узора печати, и тут же отдёрнул руку, словно обжегшись. Интересно, сработает эта пакость, если он откажется? Наверняка. Впрочем, человечка действительно имеет право называть его по имени, и лучше уж так, чем придумает очередное прозвище, которыми в ассортименте пользовался предыдущий владелец - вот уж кому было в высшей степени наплевать на имена своего товара!

- Шемихад... хозяйка, - он постарался, чтобы голос прозвучал ровно, не отразив в этом слове его досады и уж тем более - снисходительного, если не сказать презрительного отношения к однодневкам, считающим себя вправе распоряжаться его жизнью. - Шем, если хочешь.

Пожалуй, нужно было отвести взгляд, но он не мог себя заставить. Щурил глаза, пытаясь разглядеть выражение лица самки в ореоле солнечного света. Спрашивать её имя он не стал, тем более что уже знал его. В любом случае уж он-то точно не вправе этим знанием воспользоваться. При мысли об этом Шем всё же не удержался от невесёлой кривоватой усмешки.

Отредактировано Шемихад (Понедельник, 16 сентября, 2024г. 18:58:38)